Начальная сцена «Белого тигра» - это, уважаемые читатели, вполне нормальная начальная сцена для военного кино. Даже закрадывается нелепая надежда, что нам военное кино и покажут.
Но нет. Уже в следующих кадрах потихоньку начинается искусство, символизм и мистика войны. Обожжённый солдат по имени Иван для начала не просто выживает, но ещё и фантастически регенерирует, при этом артхаусно теряя память. А ещё у него прорезаются сверхспособности, и он начинает разговаривать с танками. А ещё по тылам наших войск ездит, выныривая ниоткуда, и нападает сзади огромный мистический белый немецкий танк «Тигр».
Некоторое время, несмотря на нарастающий накал искусства и символизма, сюжет ещё идёт. По приказу Жукова беспамятному Ивану дают усовершенствованный Т-34-85 и отправляют на охоту за «Тигром». Иван, пусть не слишком зрелищно (противники так ни разу и не оказываются вместе в одном кадре), но всё-таки охотится, как в настоящем экшене. Хотя в перерывах - видимо, для того, чтобы загладить вину режиссёра перед чистым искусством - стоит на коленях в чистом поле и молча молится Танковому Богу. А Белый тигр, в свою очередь, растворяется в воздухе и летает над болотами.
Иван встречается с Белым Тигром раз (проигрывает), второй (вничью), всё движется к развязке, и тут...
И тут – внезапно – ничего не происходит.
Потому что на этом месте с кина окончательно сваливается маска пусть с придурью, но военного фильма - и мы видим звериный оскал артхауса.
И вместо развязки - вдруг Берлин. Где в течение 15 минут немецкое военное командование подписывает Жукову капитуляцию.
Затем подписавшие капитуляцию Кейтель, Фриденбург и Штумпф минут 15 вдруг молча едят клубнику со сливками.
Затем по какой-то раздолбанной немецкой улице минут 15 вдруг наши ведут пленных немцев.
Затем фильм ненадолго, минут на пять, вспоминает про лейтенанта Ивана, который сообщает: «Белый Тигр» затаился, он будет ждать хоть сто лет, но его надо сжечь.
И что, вы думаете, мы наконец видим сцену финальной битвы? Нет. Мы видим внезапного Гитлера.
Внезапный Гитлер сидит в богато обставленном каминном зале у огня и, обращаясь к собеседнику, скрытому тенью, подводит психоаналитический итог Второй мировой войны. Мы, нацисты, говорит он, - всего лишь открыто сделали то, о чём европейцы даже жёнам боялись рассказать. Вся Европа втайне жаждала, а мы сделали.
На этом фильм кончается. Идут титры, в зале слышны изумлённые вопросы невоспитанного юношества, пришедшего по наводке World Of Tanks: «А что там с танком-то? Победили или нет?». Титры юношеству не отвечают.